| Стихи и песни
Эй, корчмарь, плесни–ка в кружку вина,
А я песню спою пока...
В дальних свейнских горах есть вершина одна,
Недоступна и далека.
Днём, под ярким солнцем, слепùт она глаз,
Изукрашена снегом и льдом.
Но всмотрись позорче в закатный час -
Ты увидишь призрачный дом.
В нём высокие окна хрустально чисты,
Невесом и воздушен свод,
В потолках - витражи неземной красоты,
И негромко свирель поёт.
Там в просторных залах сияет паркет,
Ярок свет. Но – ищи, не ищи, -
Ты не сможешь увидеть в том доме, нет,
Ни единой живой души,
Не живет там тролль, не ночует гном,
Ни кота, ни пса, ни щегла...
Даже Смерть сама - не входила в дом,
Стороной его обошла.
Но случится порою, что ночь распахнет
Все врата обители той
И в дверях утонченная дева встаёт,
Изумляя своей красотой.
Обойди все края, но такой второй
Не сыскать до конца времён.
"Вайниэль" называют ее порой
Те, кто мудростью наделён.
Словно соткано платье из облаков
Пальцы тòнки, черты ясны...
На челе ее – память пяти веков
И свежесть двадцатой весны.
И стоит на пороге, и смотрит вдаль,
Снег искрится в ее волосах,
А в глазах ее – мудрость, и боль, и печаль
О покинутых отчих лесах.
Постоит, помолчит, и уйдет опять,
И на годы замкнется дверь...
Мне случилось однажды ее увидать,
Вот и жизнь не мила теперь.
Ведь, вдохнув единожды звёздный свет
Из ее голубых очей,
Я отравлен навек, и покоя нет
В череде бессонных ночей.
Я скитаюсь кругами по Кругу Земель,
Разбирая свой путь с трудом...
О эльфийская дева, о Вайниэль!
Как войти мне в твой призрачный дом?
Ни вино, ни красотки, ни смертный бой
Не спасут от этой тоски -
Хоть молчи, как рыба, хоть волком вой,
Хоть вампиром точи клыки.
Не найти покоя – уж видно, такой
Мне богами прочерчен путь.
Так что пей, бродяга, играй и пой!
Но однажды когда-нибудь,
Обойдя все страны и берега,
Размотав серебро души -
Я вернусь в Фанхольм, я уйду в снега
В направлении свейнских вершин.
Бородатый гном заметёт мой след,
И - на счастье ли, на беду -
На порог того дома, которого нет,
Я в свой смертный час упаду.
Как говорит о том молва,
Не зная зла и горя,
Одна весёлая вдова
Жила в Эскуадоре.
Ты не суди ее, сперва
Дослушай эту песню:
Была румяная вдова
Всех прочих дам прелестней.
Кому подарит нежный взгляд,
Кого приветит словом -
Она давала всем подряд...
...приют под тёплым кровом.
Будь ты солдат или купец,
Коль деньги есть в кармане -
Постигнет всякий молодец
Венец своих желаний
(Пьяный хор):
Достигнет счастья твой конец
И тут же снова встанет.
Как мог ты гневен быть и груб,
Когда тебя хотели
Две пары полных женских губ...
В одном и том же теле?
Пришел однажды страшный тролль
(Разобрала охота)...
Вдова сказала: нет, изволь
Сквозь задние ворота!
К ней гном повадился потом,
И с ним проблем хватало,
Ведь гном дотягивал с трудом
До нужного портала!
(Пьяный хор):
Ведь гном дотягивал с трудом
До нижнего портала!
Когда ж Луна в свои права
Встает над бабским миром -
Дарила счастье та вдова
Всем городским вампирам.
Во многих странах я бывал,
Блудил по белу свету...
Эскуадорская вдова –
Тебя прекрасней нету!
Пусть не сносить мне головы
Ни во дворце, ни в храме -
Но только лишь у той вдовы
Есть право править нами!
(Пьяный хор):
Пусть дует ветер в голове
И пусть пьяны мы сами,
Но лишь заправим той вдове –
И вровень с небесами.
- Пять стихий - Колдовской наговор для главы 2.5 - "Бабушка в окошке"
Во сыром бору на краю дорог,
Где барсук нору недорыл и сбёг,
Там, где правят жуть и полночный мрак,
Где трава пожухла и крут овраг,
Где ни конного и ни пешего,
Ни покойника и ни лешего,
Там, где тьма в ночи - хоть с ума сойти,
Где снуют сычи да неясыти
Где нейдёт со лба неминучий страх -
Там стоит изба о пяти углах.
А как первый угол - земля на вид,
А второй-то, утлый, водой залит,
Весь в прорехах третий - гуляй, сквозняк!
А четвертый светит, как столб огня,
Лишь коснись его - обратишься в дым,
Ну, а пятый вовсе как невидим.
В той избе живет Сыровей-бандит,
Он из года в год за тобой следит.
Пять стихий, пять знаков твоих путей
Примечает всяко рукой своей:
Что свершил, чего совершить не смог,
Где пахал, как вол, где поспать прилёг...
И промчатся годы твои, лихи -
У природы, вроде, лишь пять стихий,
Что ведут тебя вдоль пяти дорог.
А как выйдет время, настанет срок -
Сыровей сурово насупит бровь,
И сорвет покровы, и пустит кровь.
Он навеки твой успокоит страх
И развеет пò ветру бренный прах.
Пять судеб тебе - прошлогодний снег,
А шестой судьбе не бывать вовек.
- Мадригал е.и.В. Тациане Энграмской, который поет в главе 2.8 ("Кризис жанра") перебравшийся из Фейна в Энграм скальд Пелле.
Великая княгиня, властительница грёз!
Я – подданный отныне твоих златых волос
И глаз небесно-синих, и трепетных ресниц...
Великая княгиня,
Великая княгиня,
Великая княгиня, пред тобой склоняюсь ниц.
Когда б я был цветочник, то лучший свой цветок
Я клал бы каждой ночью на царственный порог,
Чтоб ароматом дивным он услаждал твой сон...
Великая княгиня,
Великая княгиня,
Великая княгиня, ты - светлейшая из жён.
А был бы я астролог – украсила б тогда
Алькова тонкий полог счастливая звезда.
Отточенностью линий, сиянием она
Великая княгиня,
Великая княгиня,
Великая княгиня, лишь была б тебе равна.
Ах, будь я птицеловом, встречали б соловьи
Сладкоголосым хором явления твои
И нежным переливом, и трепетной мольбой...
Великая княгиня,
Великая княгиня,
Великая княгиня, да сравнится ль кто с тобой?!
Увы, я не волшебник – всего лишь менестрель,
Но теплых слов душевных сыщу еще, поверь,
И песнями своими восславлю, не тая...
Великая княгиня,
Великая княгиня,
Великая княгиня, ты – владычица моя!
- Движение и смерть - монолог балаганного актёра для главы 2.11 - "Пит-стоп"
- Движение и смерть. Скажи мне, друг, что общего меж ними?
- Не скажу я. Пока в руке блистает верный меч, нисколько над судьбой моей не властна безносая старуха при косе. Напротив, властен я без лишних слов одним клинка ударом обезглавить, всего одним движением руки того врага, что встанет предо мною иль преградить мне возжелает путь. Я твой властитель, Смерть, пока я жив. И, покоряя города и страны, несу тебя на острие меча.
То - первая строка: "Движенье смерти".
А в предначертанный богами час, чей срок неведом нам, ничтожным смертным, я знаю, ты возляжешь предо мной и примешь в леденящие объятья, я ж радостно вложу в твои уста свой стон последний. И, мечу подобный, пронзит мой уд движением одним, последним лоно терпкое твое, и тут же успокоится навеки.
То - "Смерть движения", последняя строка.
И эти две короткие строки сойдутся вместе на надгробном камне, как два клинка в неистовом бою. Но мудрый прочитает между ними слепящий снег на склонах дальних гор, и нежный плеск волны на побережье, и аромат цветения садов... Букет вина, что полнит кубок мой, и жира жар, стекающего с мяса. Красотки необъятные бока, и сон детей. И многое другое, что пожелают боги и судьба вложить меж двух, таких коротких, строк.
Вложить всего одним движеньем. К смерти.
Долог путь до Шахвара, безмерно далек,
Не короче дорога оттуда.
Овевает пустыни горячий песок
Утомленные ноги верблюда.
Здесь никто не торопится смерть обогнать,
Здесь движенья томительно вялы
У горстей, набирающих плов, и опять
Не скудеют кумысом пиалы.
От полярных морей в неизмерной дали
И заснеженных гор, - да не плачь ты! -
Под пылающим солнцем бредут корабли,
Чьи горбами вздымаются мачты,
Словно перси красавиц шахварских кровей,
Тех, что ждут тебя после дороги,
Тех, которые скромно застелят постель
И омоют уставшие ноги.
Так не хмурь же сегодня вспотевшего лба,
Об утраченном доме тоскуя...
Здесь песками времен засыпает судьба
Недалёкую память людскую.
Нас собрали в колонну по пятеро в ряд
И пинком проводили с порога...
В небесах полыхает кровавый закат,
Словно знамя Последнего Бога.
Мерно бьют барабаны, и трубы звучат
Удивительно чисто и строго -
То парад принимает кровавый закат
По приказу Последнего Бога.
Если ты ожидаешь посмертных наград,
Сдай назад и расслабься немного:
Их не будет, а будет кровавый закат
На полях у Последнего Бога.
Жизни нет после смерти, конечно же, нет,
Но и смерть – это только дорога...
Так встречай, не прощая, кровавый рассвет
Как привет от ушедшего Бога.
- Литургия Армана - молитва светлому богу, исполняемая в храмах на утренней службе
Славься солнце, утром ранним
Разогнавшее туман.
Славься солнечным сияньем
Созидатель наш Арман,
Небеса, моря и землю
Сотворивший для людей.
Давший жизнь, вино и хлеб нам
Вящей милостью своей.
Ты возделал наши пашни,
Научил нас ремеслу,
Ты - наш Бог, властитель наш ты,
Вознесем тебе хвалу
И в верховьях, и в низинах,
Всякий час, в любом краю
Славим и благодарим мы
Силу вечную твою.
Славься Арман всеблагой и всевышний,
Пищу нам давший и чресла покрывший,
Освободивший от тяжких оков -
Славься Господь наш во веки веков.
Славься создатель, хранитель и пастырь!
Дланью простертой приветствуешь нас ты
Животворящий, целящий от ран
Славься вовеки, Господь наш Арман.
- Литургия Тинктара - текст мессы, которую в сопровождении органа поет хор в храме темного бога в главе 1.23 - "Введение во храм"
Мой Господь Тинктар*, сокровенный Бог,
Я слагаю дар у Твоих у ног
Невелик он пусть, но во славу Твою!
Я Тебе молюсь и Тебе пою:
Господин в ночи, Властелин во тьме!
Обо мне умолчи и забудь обо мне
В тот последний час, в страшный день, когда
Ты обрушишь страны и города,
Все дворцы и башни ровняя с землей,
Усыпая пашни мёртвой золой
И сметая их полосой огня -
Ты на этот миг пощади меня!
Дай мне путь земной завершить в свой срок
И пребудь со мной, мой Последний Бог.
Ниспошли мне дождь, ниспошли мне ночь,
Ниспошли мне мощь горе превозмочь,
Мой Господь Тинктар, завершитель дней,
Ты в моих трудах не препятствуй мне!
Да святится имя твое, мой Бог
И навек отныне восславится. Хокк**!
* Религия в мире "Последней Волшбы" базируется на вере в Двух Богов: Арман – бог-созидатель и Тинктар – бог-завершитель.
** Возглас "Хокк" в мире "Последней волшбы" примерно соответствует земному "Аминь", им завершаются все молитвы, а также наиболее мощные магические заклинания.
| |
